Хорошо сражались в битве,
На ночной, мы, на молитве.
Мы врагу давали жару
И молились под гитару.
Мы немного отдохнём
И опять «бомбить» пойдём!
Мы не будем слёзы лить,
Говорить, что трудно жить,
Что победа далеко,
А кому сейчас легко?
Стоны, слёзы – не для нас:
Жить в победе – это класс!
Биться в вере – это круто,
Твой престиж не будет дутым!
Жить в надежде – это дело:
Будешь ты по жизни смелым!
Жизнь в любви несёт награду:
Будем ей ужасно рады!
Страх Господень – это сила,
Чистит лучше «клиросила»!
Самый лучший антистресс –
Помазание с небес!
Самый лучший инструктаж –
Откровение с небес:
Это не Иван Сусанин,
Это вам не тёмный лес!
Самый лучший компас твой –
Это Божий Дух Святой!
Пречудеснейшая радость –
Это новой песни сладость.
Замечательная доля –
Выводить с темниц на волю.
А на воле, чтобы жить –
Надо с Господом дружить.
Чтоб других освобождать,
Надо жить и побеждать.
Мудрость Божья – это время,
Проведённое с умом,
И с небес благословенье,
Наполняющее дом.
Посему, забудь унынье,
Слёзы, стоны – отложи!
И своё благословенье,
Верой крепче ты держи!
Не смотри на испытанья:
Это твой большой трамплин,
И на временных страданьях
Не сошелся светом клин.
Что сказать? – Преодолеем!
Всё пройдём, всё победим.
Ведь над нами знамя реет
Божьей веры и любви!
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : 2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
